Russian
English
German
Ukrainian
2020 год получился потрясающим. Самым интересным, захватывающим, жутким годом в этом десятилетии – и, пожалуй, одного такого хватит. Мне кажется, его важным итогом стала потребность в нормальности.
Очень хочется снова жить обычной жизнью, которую почти отменила пандемия. Ходить в гости, бывать в театре, толпиться на ярмарках и концертах, сидеть в ресторанах, видеть улыбки на лицах.
Ещё больше, чем в быту, хочется нормальности в публичной сфере. Границы нормы в России совсем расплылись, детский вопрос «что такое хорошо и что такое плохо» теперь звучит почти как риторический – по крайней мере, из официальных и близких к ним источников. «Хотели бы убить – убили», – сказал президент Владимир Путин, и повторили вслед за ним пропагандисты. Никто из них не сказал, что убивать – плохо. Убивать граждан своей страны – ещё хуже. Убивать своих граждан с использованием государственных ресурсов и ради того, чтобы не допустить смены власти в стране – вообще запредельное зло.
Это опасная штука, потому что если мы забудем, что [всегда было] хорошо, а что плохо, что нормально, а что нет, то и сама норма однажды изменится. Потому что нормальное – это же обычное, то, к чему мы привыкли. Сдвиг происходит уже давно, и вот вам яркий пример: мы искренне радуемся, когда невиновный человек после несправедливого обвинения выходит из суда свободным – с условным сроком или штрафом. Это действительно искренняя, честная радость, правда, я на себе это испытала. Когда мне присудили полумиллионный штраф вместо шести лет колонии, я была счастлива. А следовало бы негодовать. Потому что прежняя, изначальная норма говорит о том, что невиновный не должен подвергаться уголовному преследованию и уж точно суд должен вынести оправдательный приговор, если нет доказательств вины. Но оправдание в суде, увы, перестало быть нормой.
Нормальным когда-то было и зарубежное финансирование общественно-полезных дел. Когда упал железный занавес, жители России увидели за границей неведомые институции, которые поддерживают политическое просвещение, экологические мониторинги, внедрение прогрессивных социальных практик и прочее. В нашей стране таких фондов не было, исторически не сложилось, и взять деньги на Западе для поддержки больных ВИЧ или борьбы с наркозависимостью казалось благом. Теперь любой иностранный грант превращает организацию в иностранного агента, читай «врага», и общество, кажется, привыкает.
Ещё более опасный сдвиг идёт в политике. «Нормальная» норма – это то, что записано в Основном законе. Народ – источник власти, граждане – субъект политики, они вправе выражать свою волю на выборах, на митингах и любыми другими законными способами. Это значит, что власть не имеет права мешать людям выходить на улицы, баллотироваться в депутаты, выдвигать своих кандидатов, объединяться ради достижения политических целей.
Такой нормы на практике больше нет – «нормальным» теперь стало безуспешное согласование публичных акций. Мы смирились с тем, что власти запрещают митинги, шествия и пикеты, а Минюст не регистрирует партию, если она не нравится Кремлю. Смирились с обязательными задержаниями, административными штрафами и, кажется, уже и уголовной статьей. Три года назад ещё были нонсенсом протоколы за одиночный пикет, а теперь принят закон, который приравнивает одиночный пикет к массовому мероприятию. На очереди такой же закон про фотографии в соцсетях, протоколы уже составляют.
Хуже того, мы привыкаем и к мысли, что на «несогласованном» митинге обязательно будут бить. Массовые избиения демонстрантов полицией и последующие уголовные дела – против демонстрантов, конечно – уже воспринимаются как норма. Белорусский пример только укрепил эту девиацию, потому что президент России не сказал: «Бить людей на улицах нельзя. Пытать людей в участках нельзя». Вместо этого президент России предложил президенту Белоруссии денег.
Очередной шаг на пути к извращению нормальности в политике сделан на итоговой пресс-конференции Путина. Гарант Конституции поставил знак равенства между оппозиционной политикой и происками иностранных спецслужб, а там и до предательства недалеко. А предательство – это самый страшный грех, «и предатели должны быть наказаны». Отсюда недолго договориться до того, что покушения на оппозиционеров и расследователей, вскрывающих преступления и коррупцию, отвечают «государственным интересам» в том смысле, как это понимает Кремль.
Новый пакет репрессивных законов, принятый Госдумой в конце декабря, служит всё той же цели – сдвинуть рамки нормального. Уличная политика, да вообще не согласованная с администрацией президента политическая жизнь, должна исчезнуть как класс. Гражданам последовательно прививается идея о том, что любой протест инспирирован из-за границы, что любые расследования оплачены ЦРУ, что каждый оппозиционер – преступник с уголовным прошлым или будущим. Приучить к этому можно – весь силовой инструментарий в наличии. Свыкнется – слюбится, привычка – вторая натура.
Нет. Важно вовремя сказать: «Нет. Давайте вернемся к нормальности». Давайте вспомним, что такое хорошо и что такое плохо на самом деле. Конкуренция в политике – это хорошо. Политическое убийство – это плохо. Нормально – это: ходить на митинги, голосовать за кого хочешь, выдвигаться в депутаты, бороться за власть, бороться против коррупции, требовать изменения госполитики в социальной сфере, хотеть жить лучше, лечить язвы общества за счет каких угодно денег. Не нормально – это: преследовать лидеров оппозиции с помощью спецслужб, применять боевые отравляющие вещества, врать, высасывать национальные ресурсы, штрафовать невиновных, сажать невиновных в тюрьмы, бить людей на митингах.
Давайте всё-таки жить как нормальные люди. В крайнем случае, если уж этот год так настаивает, можно чуть-чуть подвинуть границы нормы в быту – привыкнем, так уж и быть, носить маски и работать на удаленке. Это, может быть, даже и хорошо.
