Russian
English
German
Ukrainian
«30 июля 2020 года Совет ЕС согласовал введение ограничительных мер — запрет на поездки, замораживание активов — в отношении российских, китайских и северокорейских лиц и государственных органов, которые занимались кибератаками против европейских компаний или учреждений. В теории такое решение только приветствуется. Впервые в своей истории Евросоюз официально признал реальность и опасность наступательных действий в киберпространстве со стороны авторитарных стран. Кибератаки обладают преимуществом для их инициаторов, поскольку их трудно отследить и благодаря им можно не переступать порог открытой войны. Они направлены на проникновение в инфраструктуру стран-противников (чтобы иметь возможность парализовать их, когда придет время), на вмешательство в их демократические избирательные процессы, на шпионаж за их высокотехнологичными компаниями с целью кражи их промышленных секретов», — пишет обозреватель Le Figaro Рено Жирар.
«На практике же стоит задуматься, соответствуют ли эти европейские санкции уровню проблемы и не направлены ли они лишь на то, чтобы очистить совесть верховного представителя ЕС по внешней политике. Неужели кто-то всерьез думает, что санкции способны удержать такого-то полковника ГРУ (российской военной разведки) или такого-то компьютерного хакера из китайского подразделения APT10 от продолжения их грязной работы? Кибератаки представляют собой насущную политическую проблему для ЕС. Они являются частью гибридной войны России за восстановление своей прежней империи у ворот ЕС; и промышленного шпионажа Китая с целью усиления его коммерческой гегемонии», — рассуждает автор статьи.
«Кибератаки требуют точечных ответных действий, на том же уровне, без эскалации. Когда китайцы и россияне поймут, что в программное обеспечение их атомных электростанций были тайно вживлены некие иностранные имплантаты, то они призадумаются. Правда, подобные действия не могут исходить от Брюсселя. Ответ всегда должен оставаться оперативным и секретным: это исключает просьбу о том, чтобы 27 разных пальцев одновременно нажали на киберкнопку», — комментирует Жирар.
«(…) Брюссельское решение от 30 июля побуждает нас, помимо киберугроз, задуматься о санкционной политике. Все внешнеполитические акты — в том числе дипломатия, альянс, сотрудничество, санитарный кордон, война — нацелены на то, чтобы побудить какую-либо державу изменить свое поведение. Глядя на историю, можно убедиться в том, что санкции редко оказывались эффективным инструментом. Сегодня в США множится число санкций, представляющих собой не более, чем манию сенаторов, которые хотят заставить о себе говорить», — отмечает журналист.
«(…) К распаду СССР привели не санкции, а лишь спокойное осознание его неудач и успехов его капиталистических соседей со стороны его лидеров. Санкции, введенные в отношении Ирака в 1991 году после освобождения Кувейта, продлились до англосаксонского вторжения в страну в марте 2003 года. Они не заставили Саддама Хусейна отказаться от власти, но зато ужасно обескровили население. Отныне они стали примером контрпродуктивных санкций. Кто сегодня страдает от санкций в Иране? Население, а не стражи исламской революции, поскольку только они умеют незаконно их обходить», — говорится в публикации.
«Со стороны Евросоюза наивно было полагать, что с помощью простых санкций ему удастся изменить стратегию России в 2014 году. Европейцы и сами подверглись санкциям ради служения американским интересам. Сегодня с русскими необходимо договариваться о «взаимодействии», как сказал бы Киссинджер. Члены ЕС откажутся от любого дальнейшего расширения НАТО в обмен на безопасность и невмешательство в киберпространстве. Имеет смысл накладывать санкции на одного злонамеренного человека, но не на целый народ. Коллективные наказания воспринимаются как в корне несправедливые, они никогда не заставят людей урезонить своих лидеров», — резюмирует Рено Жирар.
То есть, мсье Жирар предлагает не реагировать на действия Кремля? Или реагировать иначе? Но реагировать иначе можно лишь открытой войной.
В чем и проблема.
